Лёгкая атлетика. Лебедь: "Мне психологически легче бежать кросс, чем "десятку" на стадионе"

Его мало знают в Украине, но в Европе он имел базу из тысяч персональных фанов. Сергей Лебедь более 10 лет выступал за миланский клуб "Ковер", с которым выигрывал чемпионат страны и Лигу чемпионов. В Италии его называли Бьендо, что в переводе с итальянского означает белый. Пожалуй, он единственный белый, который успешно конкурировал с африканцами в кроссе.

Сергей рос круглым сиротой – отец разбился на мотоцикле, когда наш герой еще был ребенком. Через 10 лет в другой мир ушла и мать. Сейчас он - самый титулованный кроссмен Европы. Чемпионат континента украинец выиграл девять раз (!) – по этому показателю он абсолютный рекордсмен. В откровенном разговоре с Mixsport Лебедь объяснил, в чём секрет популярности кросса в Европе среди спонсоров и почему кросс был исключён из программы Олимпийских игр в 1924 году.

- Сергей, трус не играет в хоккей. А кто не бегает кросс?

- Кто не умеет его бегать. Это ведь не всем дано. На гладкой дорожке ты можешь быть чемпионом мира, но это совсем не гарантия, что ты сможешь добиться чего-то серьезного в кроссе. Универсалов, которые одинаково успешно выступают и на гладкой дорожке, и в кроссе – единицы. Самым ярким представителем универсалов был трёхкратный олимпийский чемпион эфиоп Кенениса Бекеле.

- Что самое сложное в преодолении 10-километровой дистанции по бездорожью?

- Лично мне психологически легче бежать кросс, чем "десятку" на стадионе. Потому что 10 тысяч метров на арене – это 25 кругов. А в кроссе 10 километров - максимум пять кругов. А может быть и вообще два. Ну а сложностей в кроссе действительно хватает. Бежать нужно по бездорожью в декабре, январе, феврале. Месить грязь ногами. Один из самых представительных международных коммерческих турниров проходил зимой в Брюсселе. Там, когда к финишу добегали, порой номеров участников на нас не видно – форма заляпана грязью с ног до головы. Да и вообще, по сравнению с дорожкой в кроссе совсем другая специфика. На дорожке ты "катишь", а по пересечённой местности "валишь". На гладкой поверхности ты только стопой работаешь. А в кроссе ещё и бедра приходится подключать - особенно, когда по щиколотку в грязи ноги утопают. Поэтому без специальной подготовки переходить с дорожки на кросс и обратно очень сложно.

- Почему на дорожке темнокожие ребята теснят белокожих?

- Еще 25 лет назад ситуация была немного другой. На турнирах на гладкой дорожке среди 20 участников между белыми и черными был паритет. Сейчас бывает, что из 20 легкоатлетов на старт выходит только двое белых. Остальные – темнокожие. Здесь определённый просчёт допустили организаторы турниров. Раньше всем спортсменам за участие в турнирах платили так называемые "приездные". Белым – по 1000 долларов, африканцам – по 400-500 "вечнозелёных". Затем организаторы от практики "приездных" начали отказываться – призовые получали только легкоатлеты, занявшие первые 6-8 мест.

На рядовых коммерческих турнирах победителю выплачивалось, скажем, 6 тысяч долларов. У темнокожих ребят появился существенный стимул – до этого они могли только за 10 соревнований такие деньги заработать, а сейчас – за один турнир. В итоге через несколько лет на подобных турнирах вся Кения и Эфиопия бегать стала. Всё-таки, африканцы менее переборчивы чем европейцы. Перед ними, как правило, стоят приземлённые задачи: выиграть денег, купить на них в своё селение стадо коров и дальше бегать. Пока вся их семья сельским хозяйством занимается. А белые более привередливые. Многие мои коллеги детально просчитали финансовую привлекательность соревнований и сделали свой выбор - сменили дорожку на кросс. Потому что в Европе кросс пользуется большой популярностью у спонсоров.

- Откуда у спонсоров такая любовь к кроссу?

- Это трезвая любовь – с расчётом. Для того, чтобы провести турнир на дорожке, нужно арендовать стадион. А для кросса он не нужен. Просто составляешь маршрут, договариваешься с местными властями, перекрываешь дорогу, подключаешь спонсоров и телевидение – и вот тебе турнир. Зрителей куча пришла, все довольны. Сейчас забеги популярны стали – тоже на гладкой дорожке, но без арены. Просто маршрут на асфальте составил, договорился с властями, перекрыл дорогу – и вперёд.

- После 35 лет вы перешли с кросса на марафон. По финансовым причинам?

- Не только. Марафон осваивал для того, чтобы претворить в жизнь свою самую заветную спортивную мечту – стать олимпийским чемпионом. Жаль, что в своё время кросс исключили из программы Олимпийских игр. А всё из-за разгильдяйства организаторов Олимпиады в Париже-1924. Дистанция, пролегавшая вокруг стадиона "Коломб" была очень тяжёлой. На трассе не было ни одного дерева, термометр показывал 45 градусов выше нуля. Кроме того, спортсменам пришлось бежать по петлявшей в ложбине дороге вблизи от свалки… хозяйственных отбросов. Дышать было невозможно, и участники буквально падали на дистанции. Из 38 стартовавших финишировало только 15 человек. После чего кросс был исключен из программы Олимпийских игр.

- Вы побеждали в десятках престижнейших международных коммерческих турнирах. Какой самый оригинальный приз получали, кроме гонорара?

- Как-то в Испании мне подарили молоденькую овечку. Живую! Я сначала думал, что организаторы турнира таким экстравагантным образом просто подшучивают над победителем. Но всё было серьезно. До сих пор помню, как овца жалобно блеяла, словно предчувствую что-то нехорошее. Я потом в испанском журнале видел собственное фото, где стою на пьедестале, держа в руках эту бедную овечку. Впрочем, возможно у неё была и счастливая жизнь. Я ведь сразу её подарил приятелю-испанцу. Трезво рассудил, что сложно будет взять её с собой в самолет. Также как-то снова в Испании подарили вместе с чеком и огромным красавцем-кубком вяленую ногу теленка.

- Когда вы феерили в итальянском "Ковере", наверняка у вас была возможность оформить себе итальянское гражданство. Почему не воспользовались этой опцией?

- Потому что мой дом в Днепре. Там я родился. Там себе построил дома. Есть вещи, которые важнее денег. Хотя, если бы стал итальянцем, зарабатывал бы, конечно, намного больше. У меня было бы намного больше рекламных контрактов. Но родину не выбирают. Я всё равно горжусь тем, что я украинец.

- Лёгкая атлетика наряду с велоспортом считаются самыми "допинговыми" видами спорта. Сколько допинг-контролей сдал за свою 25-летнюю карьеру?

- Свой первый чемпионат Европы я выиграл в 1998 году. Внимание ко мне со стороны работников Всемирного антидопингового агентства (ВАДА) сразу увеличилось в разы. На протяжении 12 лет проверяли по 10 раз в год. Так что свои 150 допинг-проб точно сдал.

Инспектора ВАДА часто устраивали мне внесоревновательные проверки. Я регулярно должен заполнять специальную ведомость, в которой указываю своё местонахождение в тот или иной отрезок времени. Как-то в Барселоне за три дня до старта турнира ко мне зашли в гости офицеры ВАДА в семь утра. Показали удостоверения – и вперёд, сдавай мочу. Иногда бывают такие моменты, что становится просто неприятно. В Берлин как-то ехал, немецкие таможенники, узнав, что я легкоатлет, проверяли всю машину. До этого в Швейцарию тоже на собственном авто поехал. Так там местные полицейские мне едва ли не обыск с пристрастием устроили. В аккумулятор заглядывали, там запрещённые вещества искали.